Следующие куски текста имеют отношение к политике и финансам.

«…нота Объединенной Республики Китай… за последнее время участились случаи перехода как отдельных лиц, так и целых групп граждан государственной границы в районе Багдада… высказал надежды на то, что данная нота не нарушит издавна сложившихся добрососедских…»

«…симптомы напоминают знаменитый долларовый кризис, разразившийся… и все же ведущие финансисты мира утверждают, что для паники пока нет никаких оснований… тем не менее… в среду котировка скачкообразно понизилась сразу на… хотя в четверг падение котировок слегка приостановилось… следующая неделя, видимо, станет решающей…»

«Многонациональный хурал Антарктиды отметил, что за последнее время значительно увеличилась добыча… несомненно, запасов только открытых за последние полгода месторождений… однако строить благосостояние государства на добыче природных ископаемых… соответственно, будут введены санкции, осложняющие процедуру выдачи лицензий на разработку месторождений. Это не означает… государственные дотации на развитие определенных отраслей… уже в ближайшее десятилетие планируется подъем интереса к технологиям управления погодой… в связи с этим можно констатировать определенные изменения государственной политики…»

Вот, собственно, почти все тексты. Почти — потому что есть еще один кусочек, но, прежде чем его привести, я хотел бы снова повторить, что считаю этот газетный лист не более чем типографским браком, ошибкой, появившейся в результате недосмотра. Но все же… Если допустить, что это действительно реальная информация о мире двадцать первого века, причем именно нашем мире, то можно сделать вывод, что мир будущего останется неизменным в одном…

Ну конечно — человек. Он не сильно изменится, точно так же, как практически не изменился за многие тысячелетия своего существования. В двадцать первом веке, вероятно, возрастет темп жизни, появятся новые возможности получать и обрабатывать информацию, но человек останется все тем же. Он, как и всегда, будет мечтать, влюбляться, трудиться, страдать, растить детей и неизбежно умирать.

Возможно, на этом следовало бы закончить. Однако остался еще один вопрос.

Каким все-таки образом информация о двадцать первом веке попала на лист современной газеты? Возможно, ответ на этот вопрос есть в последнем куске текста.

Вот он: «…назвал гипотезу о сопряженности информационного поля и обратного вектора движения времени сомнительной…. представленные доказательства были подвергнуты тщательному анализу… вступился его коллега из… гневная отповедь возымела обратное действие… списывать ошибки, неизбежно возникающие при обработке любого текста на воздействие текущего по времени… информационное поле… процентное содержание совпадений ошибок с реально существующим… четыре обезьяны за клавиатурой… Да, они неизбежно напечатают одну из пьес Шекспира. Но сколько на это потребуется времени? Между тем подобные опечатки встречаются… попраны законы вероятности, также как и…»

И конечно, кусок газеты, в который были завернуты пампушки, купленный мной на одной из станций по дороге из Москвы в Ижевск, несомненно является типографским браком. Однако если предположить, что он возник не случайно, а в результате воздействия некоего информационного поля, то сам собой возникает очень простой вопрос: сколько ценной и, возможно, очень важной информации было уничтожено корректорами и редакторами различных газет и книгоиздательств?

Однако время от времени подобным текстам удается уцелеть. Не значит ли это, что в определенные моменты воздействие некоего информационного поля резко усиливается? Причем возрастает оно настолько, что ему не могут противостоять даже профессиональные борцы с опечатками.

Впрочем, все это не более чем домыслы…

Курсор

Совместный «бенефис»

Евгения Лукина и журнала «Если» состоялся на очередном «Интерпрессконе», проходившем в Санкт-Петербурге с 4 по 7 мая. Волгоградский писатель увез из северной столицы рекордное количество призов, и все они были получены за произведения, опубликованные в «Если». Еще две награды журнал помог добыть другому волгоградцу — Сергею Синякину. Правда, начало «Интерпресскона» омрачил «технический скандал»: новая система голосования, внезапно предложенная оргкомитетом, вызвала активное неприятие большинства гостей, приехавших из других городов. В результате этот вопрос был вынесен на всеобщее обсуждение. В конечном итоге, на этот раз решили согласиться с вариантом оргкомитета, а со следующего года вернуться к прежней схеме.

В голосовании приняли участие около 130 любителей фантастики. Победителями стали:

в номинации «Крупная форма» — Сергей Лукьяненко за роман «Фальшивые зеркала» (ACT);

в номинации «Средняя форма» — Сергей Синякин за повесть «Монах на краю Земли» («Если» № 7);

в номинации «Малая форма» — Евгений Лукин за рассказ «Страна заходящего солнца» («Если» № 3);

в номинации «Дебютная книга» — Анна Ли за роман «Идущие в ночь», написанный в соавторстве с Владимиром Васильевым («Терра»);

в номинации «Сверхкороткий рассказ» — Евгений Лукин за миниатюру «Конец ледникового периода» («Если» № 11–12, 1998 г.);

в номинации «Критика, публицистика, литературоведение»

— Евгений Лукин за эссе «Декрет об отмене истории» («Если» № 7).

За иллюстрации приз получил Всеволод Мартыненко, за оформление обложек — Анатолий Дубовик, а лучшим издательством было признано ACT.

По традиции на «Интерпрессконе» вручается приз Бориса Стругацкого «Бронзовая улитка». К сожалению, впервые Борис Натанович не сумел приехать на фестиваль и доверил вручить улитку, упрямо ползущую по склону Фудзи, координатору творческого совета журнала «Если» Эдуарду Геворкяну. Несмотря на то, что Э. Геворкян был явно смущен возложенной на него миссией, он добросовестно выполнил поручение и от имени Б. Стругацкого вручил призы писателям и библиографам:

Виктору Пелевину за роман «Generation П»;

Сергею Синякину за повесть «Монах на краю Земли»;

Евгению Лукину за рассказ «В стране заходящего солнца»;

Вадиму Казакову, Алексею Керзину, Юрию Флейшману за библиографию братьев Стругацких.

Споры, как это чаще всего бывает, не утихли и после оглашения имен победителей. Каждый остался при своем мнении, но кое в чем участники «Интерпресскона» сошлись. Как ни странно, согласие было достигнуто на основе двух прямо противоположных позиций: во-первых, абсолютно объективных премий не бывает, а во-вторых, есть абсолютные литературные явления. Обосновывая второй тезис, участники приводили в пример корреляцию результатов голосования по «Сигме-Ф» и «Интерпресскону» — при том, что «Сигма» вообще не предполагает предварительных номинационных списков, и читателям «Если» приходится в поисках лучшего путешествовать по всему литературному пространству фантастики… Кстати, члены Большого жюри журнала «Если» поставили роман «Фальшивые зеркала» на второе место: как уже было сказано (см. «Если» № 5), ему пришлось соперничать с романом того же автора «Геном», занявшим в итоге четвертое место. Убедившись в опасности конкуренции с самим собой, С. Лукьяненко предложил номинационной комиссии «Интерпресскона» не включать в списки второй роман, и в результате «Фальшивые зеркала» победили со значительным перевесом… Вспомним также голосование читателей журнала по разделу «Критика»: здесь второе место заняла статья Александра Ройфе «В тупике», завоевавшая то же место на «Интерпрессконе». Сопоставление можно продолжать, но и так ясно, что наблюдения участников «Интерпресскона» вполне справедливы.

Так же, как, на наш взгляд, и некоторые предложения организаторам. В частности, развести критику и публицистику по двум номинациям. Действительно, с точки зрения журналистики, это совершенно разные жанры. Выяснять, кто достойнее — стайер или спринтер — занятие бесперспективное, но когда спринтеру предлагают соперничать с прыгунами в высоту, оно становится и вовсе бессмысленным. Хотя, конечно, и то, и другое, и третье — легкая атлетика…